Джо Роган #2295 – агент Скотт Пейн

В этом подкасте мы услышим захватывающую историю от Скотта Пейна – бывшего агента ФБР, который провел 25 лет под прикрытием, внедряясь в самые опасные преступные группировки Америки. Ведущий Джо Роган беседует с ним о его уникальном опыте – от первых шагов в борьбе с наркоторговцами до операций против байкерских банд и неонацистских экстремистов. Скотт делится не только профессиональными секретами, но и личными испытаниями, раскрывая, как его работа повлияла на него самого и его семью. Это рассказ о мужестве, выживании и человеческой стойкости в условиях, где грань между долгом и моралью порой становится размытой.

Как Скотт стал агентом под прикрытием

Скотт, чья карьера в правоохранительных органах длилась более четверти века, начал свой путь в небольшом штате Южная Каролина, США. Его детство прошло в атмосфере, где он с ранних лет выделялся стремлением защищать тех, кто не мог постоять за себя. Он называет себя «задирой задир» – человеком, который не терпел несправедливости и всегда вставал на сторону слабых. Эта черта характера проявилась еще в школьные годы, когда он играл в американский футбол и учился отстаивать свои принципы. Уже тогда Скотт обладал физической силой и уверенностью, которые позже стали основой его профессионального успеха.

После школы Скотт поступил в колледж, но, как он сам признается, на тот момент не имел четкого плана на жизнь. Его целью было продлить беззаботные годы, чтобы понять, чем он хочет заниматься. В колледже он подрабатывал вышибалой в местных барах, что стало для него первым шагом к освоению навыков, необходимых для будущей работы. Стоя у входа, он учился разбираться в людях, читать их намерения и управлять конфликтами. Работа вышибалы развила в нем умение находить общий язык с самыми разными личностями и при необходимости применять силу. Эти качества позже помогли ему в операциях под прикрытием, где каждая встреча могла обернуться проверкой на прочность.

Переломным моментом стало посещение курса криминальной юстиции, который Скотт выбрал случайно среди дополнительных предметов. Этот курс неожиданно увлек его: он обнаружил, что сочетание психологии и права захватывает его гораздо больше, чем спортивные тренировки или вечеринки. Психология всегда интересовала Скотта, но криминальная юстиция стала для него настоящим призванием. Он окончил колледж со степенью по этой специальности и дополнительной квалификацией в психологии, что дало ему уникальное сочетание знаний для работы в правоохранительных органах. Изначально он задумался о карьере адвоката, но быстро понял, что это не его путь. Скотт шутит, что как адвокат защиты он выдал бы виновного сразу, а как прокурор слишком эмоционально требовал бы признания. Эти размышления привели его к решению стать полицейским.

Первый опыт в правоохранительных органах Скотт получил, устроившись в патрульную службу шерифа. Три года он провел в форме, изучая улицы и учась взаимодействовать с людьми в самых разных ситуациях. Однако его настоящей страстью с самого начала была работа под прикрытием. Он не может точно вспомнить, что именно зажгло в нем этот интерес, но упоминает, что с детства обожал фильмы об агентах, внедряющихся в преступные группировки. Даже самые простые байкерские фильмы, несмотря на их порой примитивный сюжет, вдохновляли его. Эта любовь к жанру подпитывала его мечту однажды оказаться по ту сторону экрана – не зрителем, а участником реальных операций.

Решающую роль в переходе к работе под прикрытием сыграл наставник из офиса шерифа – бывший морской пехотинец и чемпион по силовому троеборью конца 1980-х годов. Этот человек, чья физическая мощь сочеталась с опытом внедрения в байкерские банды, стал для Скотта примером. Сам Скотт с юности увлекался мотоциклами, что делало байкерскую субкультуру особенно близкой. Наставник заметил его потенциал и помог сделать первые шаги в этом направлении. Именно тогда Скотт начал понимать, что его природные данные – высокий рост, крепкое телосложение и умение держаться в компании – идеально подходят для работы в тайных операциях.

Переход в Федеральное бюро расследований (ФБР) стал логичным продолжением карьеры. После нескольких лет работы на местном уровне Скотт привлек внимание федералов благодаря своим успехам в операциях против наркоторговцев и байкеров. Его наняли как агента по расследованиям, но вскоре он добился перевода в подразделение под прикрытием. В ФБР он прошел строгую подготовку, которая включала двухнедельный курс без выходных, с минимальным количеством сна и постоянными стрессовыми испытаниями. Этот этап окончательно сформировал его как профессионала, готового к самым сложным заданиям. Так началась его карьера, в ходе которой он внедрялся в такие группировки, как байкерская банда «Вне закона» (Outlaws) и неонацистская организация «База» (The Base).

Скотт подчеркивает, что его путь был естественным результатом сочетания личных качеств и случайных обстоятельств. Он не считает себя героем или исключением, отмечая, что многие его коллеги обладают не меньшими заслугами. Однако его история – это пример того, как детские привычки, случайный выбор в колледже и страсть к приключениям могут привести к одной из самых необычных профессий в мире.

Первое задание под прикрытием

Скотт вспоминает свое первое задание под прикрытием как момент, который определил его подход к этой работе. После трех лет службы в патруле он получил повышение до следователя по делам о наркотиках в офисе шерифа округа Гринвилл, штат Южная Каролина. Коллеги, заметив его интерес к тайным операциям, решили проверить новичка на деле. Первое задание было простым, но для Скотта оно стало настоящим испытанием: ему предстояло купить крэк-кокаин в известном районе наркоторговли.

Рост Скотта около 1,93 метра и вес примерно 122 килограмма. Его внешность никак не ассоциировалась с типичным потребителем крэка, что делало задачу сложнее. Он сам шутит, что выглядел скорее как человек, только что сорвавшийся с диеты, чем как наркоман со стажем. Однако это не остановило его наставников. Они дали ему четкие инструкции: подъехать к указанному углу, опустить стекло машины и попросить «двадцатку» – стандартную порцию крэка за 20 долларов. Задача казалась простой, но для Скотта, впервые оказавшегося в такой роли, она была полна напряжения.

Когда он подъехал к месту, его окружили продавцы, выкрикивая: «Что тебе нужно?» Скотт, стараясь не выдать волнения, приоткрыл окно примерно на 10 сантиметров и, держа 20 долларов, словно покупая что-то в автомате, сказал: «Мне двадцатку». Продавец взял деньги, но не смог передать товар через узкую щель. Раздраженно потребовав опустить стекло полностью, он завершил сделку. Скотт получил маленький кусочек крэка – возможно, даже не настоящий, а что-то вроде мыла, – но задание было выполнено. Этот момент он вспоминает с улыбкой, признавая свою неуклюжесть, но именно так начался его путь в работе под прикрытием.

Скотт честно признается, что в тот вечер испытывал двойной страх. С одной стороны, он боялся провала перед коллегами – опытными следователями, которые наблюдали за ним и ждали результата. С другой стороны, он впервые вышел за пределы своей зоны комфорта, оказавшись один на один с преступным миром. Несмотря на это, он справился, и этот успех укрепил его уверенность. Первая операция показала, что он способен импровизировать и сохранять хладнокровие, даже если ситуация выходит из-под контроля.

После покупки возник вопрос: что делать дальше? Скотт объясняет, что стратегия зависела от целей операции. В его случае это был разовый выезд, чтобы проверить его способности, но в более крупных делах такие покупки могли быть частью длительного процесса. Например, полиция могла организовать несколько сделок на одном углу, чтобы собрать улики против мелких торговцев, а затем устроить облаву с «группой захвата». Другой подход – использовать мелких продавцов, часто самих зависимых, чтобы выйти на поставщиков. Эти люди, продавая пять порций, могли оставить одну себе, что делало их уязвимыми для вербовки. Скотт и его команда либо арестовывали их тайно, чтобы не раскрыть операцию, либо предлагали сотрудничество в обмен на смягчение наказания.

Первое задание стало для Скотта уроком выживания в реальных условиях. Он понял, что работа под прикрытием требует не только смелости, но и умения быстро адаптироваться. Его рост и вес, которые могли бы выдать его как полицейского, пришлось компенсировать уверенностью и умением влиться в обстановку. Он также осознал важность мелочей: неправильный жест, слишком узкое окно или неуверенный тон могли сорвать сделку или даже поставить под угрозу его безопасность.

Этот опыт заложил основу для будущих операций. Скотт рассказывает, что в округе Гринвилл следователи часто работали парами или небольшими группами. Один мог организовать сделку через информатора, а другой – сопровождать его для контроля. Такие выезды могли происходить почти ежедневно, что позволяло Скотту быстро развивать навыки. Он научился читать людей, предугадывать их реакции и поддерживать легенду даже под давлением. Первая покупка крэка была лишь началом: вскоре он перешел к более сложным заданиям, включая внедрение в байкерские банды и работу на федеральном уровне.

Скотт подчеркивает, что успех в той первой операции был не только в покупке наркотика, но и в том, как он справился с внутренним напряжением. Он не хотел выглядеть глупо перед коллегами, и это чувство ответственности стало его движущей силой. Позже он понял, что страх провала – естественная часть работы, но именно он заставляет агента быть внимательным и точным. Этот урок он пронес через всю карьеру, применяя его в операциях против таких группировок, как «Вне закона» или «База».

Работа под прикрытием на местном уровне имела свои ограничения. Скотт отмечает, что в небольшом округе сложно долго оставаться незамеченным: частые появления в суде, повторяющиеся маршруты и знакомые лица повышали риск разоблачения. Он пытался менять машины, одежду и даже прически, но со временем это становилось недостаточным. Именно тогда он начал больше полагаться на информаторов, что стало важным шагом к переходу в ФБР, где возможности для работы под прикрытием были шире, а задачи – масштабнее.

Первое задание Скотта – это не просто история о покупке наркотиков. Это рассказ о том, как человек без опыта, но с природной склонностью к риску и общению, сделал первые шаги в профессии, требующей стальных нервов и быстрого ума. Этот случай показал ему, что работа под прикрытием – не киношный героизм, а ежедневный труд, где каждая деталь имеет значение. Именно этот опыт сформировал его как агента, который позже смог внедриться в самые опасные преступные сообщества Америки.

Процесс внедрения в банды

Скотт подробно описывает, как он вливался в преступные группировки, начиная с байкерских банд, таких как «Вне закона» (Outlaws). Его подход к внедрению строился на естественности и использовании личных качеств, которые помогали ему завоевывать доверие. Одним из первых шагов было посещение мест, где собирались банды – в случае с «Вне закона» это был стриптиз-клуб «Фокси Леди» в Броктоне, штат Массачусетс. Скотт называет такой метод «холодным контактом»: он приходил туда, когда байкеров еще не было, чтобы изучить обстановку и стать своим среди завсегдатаев.

Его стратегия начиналась с простого присутствия. Скотт, обладая громким голосом и южным акцентом, выделялся в толпе. Он намеренно вел себя шумно и открыто, рассказывая шутки и привлекая внимание. Этот стиль не был наигранным – он отражал его настоящую натуру, что делало его убедительным. Например, в «Фокси Леди» он сначала подружился с барменами и посетителями, представляясь техасцем, который часто бывает в этих краях. Постепенно его заметили члены «Вне закона», и один из них, любивший быть в центре внимания, сам подошел к Скотту с вопросом: «Откуда ты такой взялся?» Это стало началом их общения.

Скотт подчеркивает, что внедрение – это не быстрый процесс. Он не бросался сразу к лидерам банды с предложениями, а играл на человеческой природе: люди любят рассказывать о себе, особенно если их слушают с интересом. Он покупал напитки, шутил и вел себя так, будто ему просто нравится компания. В случае с «Вне закона» его пригласили на региональное собрание – «Лобстер Фест» в Броктоне, – что стало первым серьезным шагом к доверию. Там он познакомился с ключевыми фигурами, включая Скотта Тауна, с которым позже сблизился настолько, что они заканчивали предложения друг за друга.

Легенда Скотта была тщательно продумана: он выдавал себя за специалиста по оценке недвижимости из Макаллена, штат Техас, который путешествует по стране, изучая объекты для инвесторов. Однако в разговорах он намекал, что занимается и темными делами – например, перегоняет угнанные машины в Мексику. Это соответствовало интересам банды, которая занималась страховым мошенничеством и угонами. Скотт покупал у них краденые автомобили по цене 20–25% от рыночной стоимости, что укрепляло его репутацию надежного партнера. Он вспоминает, как однажды ему предложили избавиться от машины с системой слежения после угона – он организовал подставного водителя, чтобы передать технику в склад ФБР, а не в Мексику, как думали байкеры.

Важным аспектом внедрения было умение избегать подозрений. Скотт рассказывает, как однажды в уборной клуба его проверяли: член банды, Скотт Таун, зашел следом, осматривая кабинки, чтобы убедиться, что они одни, и начал расспрашивать о прошлом. Скотт упомянул места, где бывал – Южную Каролину, Макаллен, – и это сработало, потому что Таун сам путешествовал по стране, занимаясь собачьими боями, и знал эти регионы. Если бы Скотт солгал, его могли бы разоблачить, что подчеркивает необходимость точной легенды.

Работа в банде требовала постоянного контакта. Скотт приезжал в Массачусетс каждые три недели на неделю, а в остальное время поддерживал связь через устройства Nextel – популярные тогда рации-телефоны. Он участвовал в их еженедельных собраниях, называемых «церковью», и постепенно становился частью их мира. Однако он всегда держал дистанцию, чтобы не переусердствовать: слишком активное навязывание могло вызвать подозрения. Его цель была не просто влиться, а собрать улики – записи разговоров, доказательства угонов и торговли наркотиками, которые позже использовались в суде.

Скотт отмечает, что его подход не универсален. Некоторые агенты предпочитают тихое внедрение, но его громкий стиль работал благодаря искренности. Он считает, что ключ к успеху – это умение быть собой в рамках легенды, что позволяло ему оставаться убедительным даже в стрессовых ситуациях.

Роль информаторов

Информаторы играли центральную роль в работе Скотта под прикрытием, особенно на местном уровне и в ФБР. Он называет их своими «руками и глазами» в преступном мире, подчеркивая, что без них многие операции были бы невозможны. Скотт сравнивает информаторов с агентами, отличая их лишь отсутствием официального статуса и наличием судимостей, которых у него не было. Они рисковали не меньше, чем он сам, внедряясь в банды с проводами для записи разговоров или добывая улики напрямую.

Процесс работы с информаторами был четко организован. Скотт мог отправить их на сделку, снабдив деньгами или записывающим устройством, а сам оставался в тени, координируя действия. Например, он рассказывает, как его партнер мог сказать: «У меня есть источник, он сегодня сделает покупку», после чего они вместе садились в машину и следили за процессом. Это позволяло собирать улики против мелких торговцев, а затем подниматься по цепочке к поставщикам. Иногда информаторов тайно арестовывали, чтобы не сжечь их прикрытие, и предлагали выбор: тюрьма или помощь следствию.

В ФБР роль информаторов стала еще важнее. В крупных операциях, таких как дело «Вне закона», Скотт использовал их для подтверждения информации о преступлениях – угонах, вымогательстве, торговле наркотиками. Он подчеркивает, что информаторы были не просто инструментом, а партнерами, чья мотивация варьировалась. Некоторые работали за деньги, другие – чтобы избежать тюрьмы, а редкие случаи – из патриотизма. Скотт вспоминает, как один источник сказал: «Я хочу помочь очистить улицы, мне не нравятся эти дилеры», и согласился покупать наркотики для полиции.

Управление информаторами требовало тонкого подхода. Скотт объясняет, что их нельзя было просто бросить в дело без подготовки. Он разрабатывал сценарии, чтобы их действия выглядели естественно, и следил, чтобы они не пересекали грань, которая могла бы навредить делу – например, спровоцировать преступление, что трактовалось бы как подстрекательство. В случае с «Вне закона» информаторы помогали подтверждать сделки с угнанными машинами, передавая информацию о времени и месте, что позволяло Скотту планировать свои ходы.

Скотт также отмечает сложности работы с информаторами. Их судимости и нестабильный образ жизни делали их ненадежными в глазах некоторых коллег, но он видел в этом преимущество: они знали преступный мир изнутри. Однако это означало постоянный контроль – проверку их слов, защиту от разоблачения и иногда даже спасение от мести. Он приводит пример, как информаторы могли «сгореть», если их слишком часто использовали в одном районе, что вынуждало искать новых людей.

На федеральном уровне информаторы становились частью глобальных операций. В деле «База» (The Base) Скотт использовал их для отслеживания планов неонацистов, таких как подготовка терактов. Они внедрялись в чаты и встречи, передавая данные о лидерах и их намерениях. Это позволяло ФБР координировать действия между офисами по всей стране, собирая доказательства для арестов. Скотт считает, что без информаторов такие группы, действующие онлайн и в реальном мире, было бы невозможно остановить вовремя.

Работа с информаторами научила Скотта гибкости и терпению. Он понимал, что их успех зависел от его способности мотивировать и защищать их, создавая условия, где они чувствовали себя в безопасности. Этот подход стал одной из причин его эффективности как агента под прикрытием, позволяя ему проникать в самые закрытые сообщества.

Тренировки в школе ФБР для агентов под прикрытием

Подготовка агентов под прикрытием в ФБР, которую прошел Скотт в 2002 году, была одним из самых сложных этапов его карьеры. Он описывает двухнедельный курс как интенсивный процесс без выходных, где главной целью было испытать кандидатов на прочность. Курс проводился в Квантико, штат Вирджиния, и включал лишение сна, стрессовые сценарии и постоянную оценку поведения. Скотт подчеркивает, что это было не «дедовщиной», а способом подготовить агентов к реальным условиям, где ошибка могла стоить жизни.

Обучение делилось на группы по пять человек, всего 20 мест на курс. Днем кандидаты проходили теоретические занятия – изучали техники внедрения, легенды, правила поведения, – а ночью их бросали в практические сценарии. Эти задания имитировали реальные операции: покупку наркотиков, встречи с подозрительными людьми, управление конфликтами. Скотт не раскрывает детали из соображений секретности, но упоминает, что к третьему-четвертому дню, когда сон ограничивался парой часов, многие начинали «ломаться». Он видел, как крепкие агенты, которых он знал по службе, теряли контроль из-за усталости и голода.

Целью было не просто научить, а выявить тех, кто не выдержит. Скотт, с его образованием в психологии, был удивлен, насколько быстро стресс меняет людей. Он вспоминает коллегу, который после нескольких дней без сна пришел с расстегнутой рубашкой и растрепанными волосами, выглядя так, будто его «измотала целая толпа». Такие моменты показывали, что даже опытные агенты могли не справиться с давлением, если не были готовы морально и физически.

Скотт прошел курс в 2002 году и получил сертификат, после чего в 2003 году начал помогать в качестве инструктора. Он участвовал почти во всех сессиях до конца карьеры, пропустив лишь несколько. По его словам, стопроцентного выпуска не было никогда – кто-то всегда выбывал. Тренировки включали тесты на алкоголь: кандидатов заставляли пить в контролируемых условиях, чтобы понять, как они ведут себя пьяными и уставшими. Это было важно, ведь в реальной жизни агенту могли предложить выпить с преступниками, и он должен был знать свои пределы.

Скотт объясняет, что школа моделировала хаос операций. Например, его собственный опыт с «Вне закона» или «Базой» часто включал бессонные ночи в лесу или барах, где он должен был оставаться собранным. Курс учил его справляться с такими ситуациями, сохраняя ясность ума. Он считает, что именно эта подготовка спасла его в моменты, когда байкеры или неонацисты проверяли его на прочность – например, когда заставляли его участвовать в ритуалах.

После сертификации Скотт стал активным агентом и инструктором, помогая новым кандидатам. Он подчеркивает, что школа не только готовила к физическим испытаниям, но и учила импровизации и самоконтролю. Например, он научился разряжать напряжение юмором – навык, который позже использовал, чтобы успокоить агрессивного байкера или отвлечь неонацистов от подозрений. Тренировки также показали ему, как важно знать свои слабости: если агент не мог держать себя в руках без сна или еды, он становился угрозой для всей операции.

Этот курс стал для Скотта фундаментом, на котором он построил карьеру. Он считает, что без такой подготовки он не смог бы работать в условиях, где его окружали «сумасшедшие метамфетаминщики» или идеологи, готовые убивать. Школа ФБР дала ему не только навыки, но и уверенность, что он справится с любым заданием, даже если оно приведет его в самые темные уголки преступного мира.

Происхождение термина «1%» у байкеров

Скотт в своем рассказе раскрывает исторические корни субкультуры байкеров, известных как «1%» (в русском контексте их можно назвать «однопроцентниками»). Эта группа сформировалась в США после Второй мировой войны, когда ветераны, вернувшись домой, столкнулись с трудностями адаптации. По словам Скотта, в те годы – примерно с 1945-го – не существовало программ поддержки или психологической помощи для бывших солдат. Они провели годы в условиях войны, привыкли к свободе и риску, а затем оказались в мирной жизни, где от них ожидали немедленного подчинения строгим социальным нормам. Многие не смогли или не захотели подстраиваться.

Именно в этот период начали появляться мотоциклетные клубы. Ветераны, владевшие мотоциклами, объединялись в группы, чтобы продолжать жить по своим правилам. Эти клубы изначально были способом самовыражения: байкеры устраивали шумные поездки, нарушали общественный порядок и создавали сообщества, где ценились свобода и братство. Однако со временем некоторые из них перешли к более серьезным нарушениям закона, включая торговлю оружием и наркотиками.

Поворотным событием стало заявление президента Американской мотоциклетной ассоциации (АМА) в 1947 году. После ряда громких инцидентов с участием байкеров – в частности, беспорядков в Холлистере, штат Калифорния, – он выступил с публичным комментарием. Президент сказал, что 99% мотоциклистов – это законопослушные граждане, и лишь 1% нарушает правила. Его слова были призваны успокоить общество, но вместо этого породили символ. Те, кто не вписывался в рамки закона, восприняли это как знак отличия. Они начали называть себя «однопроцентниками», подчеркивая свою независимость и готовность жить вне системы. Скотт отмечает, что байкеры приняли этот термин как «знак чести», который стал их идентичностью.

Скотт объясняет, что субкультура «1%» быстро эволюционировала. Клубы, такие как «Вне закона» (Outlaws) или «Ангелы ада» (Hells Angels), превратились в организованные группы с жесткой иерархией и собственными правилами. Их деятельность включала не только езду на мотоциклах, но и преступления – от угонов до убийств. Исторически это связано с послевоенным бумом мотоциклов в США: техника стала доступнее, а ветераны, умевшие ее ремонтировать, нашли в ней способ самовыражения. Скотт подчеркивает, что байкерские банды существуют уже более 40 лет к моменту его работы в 2000-х, и их репутация как мишени для внедрения агентов только укрепилась.

Для Скотта эта история была не просто фактом из прошлого. Его увлечение мотоциклами и понимание байкерской культуры помогли ему в работе. Он знал, что «однопроцентники» подозрительны к новичкам из-за долгой традиции внедрения агентов – от мафии до современных операций ФБР. Это знание он использовал, чтобы строить легенды, которые не вызывали бы сомнений.

Скотт также отмечает, что термин «1%» до сих пор остается символом для байкеров. Он встречается на их куртках (так называемых «цветах»), в татуировках и даже в судебных делах, где их деятельность разбирается десятилетиями. Эта субкультура, по его словам, – не просто история, а живая традиция, которая продолжает привлекать людей, ищущих свободы вне закона.

Дело с «Вне закона»

Операция “Вне закона” началась, когда он уже имел опыт работы под прикрытием на местном уровне и прошел сертификацию ФБР. Его выбрали для этого задания благодаря внешности и умению держаться в компании байкеров. Дело длилось два года и охватывало преступления от угонов до торговли наркотиками.

Операция раскрыла широкий спектр преступлений. Скотт записывал разговоры, где байкеры обсуждали угоны машин, вымогательство у бизнесов и торговлю наркотиками. Он также покупал у них наркотики, собирая доказательства для суда. Со временем банда стала считать его высокопоставленным членом международной сети угонщиков, что открыло доступ к их планам.

Скотт подчеркивает, что он избегал подстрекательства. Например, он не мог заказывать конкретные машины, такие как новый пикап с полным приводом, чтобы не дать защите обвинить его в провокации. Вместо этого он ждал, пока байкеры сами предлагали товар или делились информацией о преступлениях, таких как вооруженные угоны или нападения на дома. Эти данные позже проверялись следствием, чтобы собрать неопровержимые улики.

Дело завершилось успешно: записи Скотта и собранные доказательства легли в основу обвинений против членов «Вне закона». Он отмечает, что операция была одной из самых масштабных в его карьере, требуя не только физической выносливости, но и умения балансировать между доверием и дистанцией. Байкеры были подозрительны из-за долгой истории внедрения агентов, и любая ошибка могла стоить ему жизни.

Скотт считает это дело поворотным моментом. Оно показало ему, как использовать свою личность – громкий голос, юмор, уверенность – для работы в опасной среде. Успех операции также подтвердил его репутацию в ФБР, открыв путь к более сложным заданиям, таким как внедрение в неонацистскую «Базу» (The Base).

Эмоциональная связь с преступниками

Работа под прикрытием оставила у Скотта не только профессиональный опыт, но и глубокие эмоциональные следы. Он признает, что за годы внедрения в банды, такие как «Вне закона», у него возникали противоречивые чувства к людям, которых он должен был разоблачить. Особенно ярко это проявилось в отношениях со Скоттом Тауном – членом «Вне закона», с которым он сблизился за два года операции.

Скотт описывает Тауна как человека, удивительно похожего на него самого. Они были одного роста, имели схожие манеры и даже заканчивали фразы друг друга. Их связь стала настолько тесной, что команда прикрытия ФБР специально уточняла, будет ли Таун на операциях, зная, что он защитит Скотта в случае опасности. Скотт вспоминает, как однажды Таун сломал ему палец в машине во время ссоры, но он сумел перевести это в шутку, что только укрепило их дружбу. Эта близость была не просто частью легенды – она стала реальной, несмотря на то, что Скотт скрывал свою истинную роль.

Он честно говорит, что оставался человеком, несмотря на тренировки и опыт. Эмоциональная связь с Тауном и другими байкерами вызывала у него внутренний конфликт. Скотт понимал, что эти люди совершают преступления – угоны, вымогательство, торговлю наркотиками, – но не мог полностью отключить симпатию. Он подчеркивает, что не дошел до точки, где бросил бы ФБР ради банды, как случалось с некоторыми агентами, потерявшими себя в работе. Однако чувства были неизбежны: после арестов он испытывал грусть, особенно когда позже узнал о смерти одного из своих контактов и даже пролистал его некролог с сожалением.

Скотт приводит примеры коллег, которые не справились с такой нагрузкой. Некоторые агенты, внедрявшиеся в байкерские банды, получали «цвета» (знаки полноправного членства), но теряли семьи, становились зависимыми от наркотиков или переходили на сторону преступников. Он считает, что ни одно дело не стоит таких жертв, и сам избегал этой черты благодаря дисциплине и поддержке семьи. Его жена, зная о рисках, молилась за него, что помогало ему сохранять баланс.

Эмоциональная связь не мешала Скотту выполнять долг. Он оставался профессионалом, собирая улики против «Вне закона» – записи разговоров, доказательства сделок, – и передавал их в суд. Однако он признает, что работа под прикрытием требует не только физической смелости, но и умения справляться с внутренними противоречиями. Например, он мог смеяться с Тауном над шуткой, а через час записывать его признание в угоне. Это двойное существование стало частью его жизни.

Скотт подчеркивает, что такие чувства – не слабость, а естественная реакция. Он видел в байкерах не только преступников, но и людей со своими историями, часто похожими на его собственную – любовь к мотоциклам, чувство братства. Это понимание помогало ему вливаться в их мир, но после завершения дела оставляло горький осадок. Он считает, что способность сохранять человечность, не теряя цели, отличает хорошего агента от тех, кто ломается под давлением работы.

Идеология группы «База»

Скотт подробно рассказывает о неонацистской группировке «База» (The Base), в которую он внедрился под псевдонимом Pale Horse («Пегая лошадь»). Название группы на арабском языке переводится как «Аль-Каида», что сразу указывает на ее радикальный характер. Эта организация, действовавшая в конце 2010-х годов, привлекла внимание ФБР из-за своей агрессивной идеологии и планов по дестабилизации общества. Скотт описывает «Базу» как сообщество, вдохновленное убеждением, что белая раса находится под угрозой и должна защищаться любыми средствами.

Идеология «Базы» базировалась на смеси неонацистских идей и тактики партизанской войны. Они черпали вдохновение из книг, таких как «Культура осады» Джеймса Мейсона – манифеста, призывающего к расовой войне и хаосу. Члены группы верили, что современное общество, управляемое, по их мнению, «еврейскими элитами» и «либеральными предателями», обречено на крах. Их цель была не просто выживание, а ускорение этого краха через акты насилия. Скотт объясняет, что они мечтали о «бугалу» – термине, популярном среди экстремистов, который обозначал гражданскую войну, где белые националисты могли бы установить новый порядок.

«База» планировала масштабные атаки на инфраструктуру. Скотт упоминает их намерения отключать энергосети, отравлять водоснабжение и проводить теракты, чтобы спровоцировать панику. Они считали, что такие действия подтолкнут общество к хаосу, из которого они выйдут победителями. Группа активно изучала военные техники – от изготовления взрывчатки до тактики выживания в лесу. Их идеология включала ненависть не только к евреям и чернокожим, но и к любым «небелым» или тем, кто поддерживал мультикультурализм. Скотт подчеркивает, что это была не просто риторика – они готовились к реальным действиям.

Организация использовала интернет для вербовки и координации. Скотт внедрился в их зашифрованные чаты, где лидеры, такие как Норман Спир (известный под псевдонимом Роман Вульф), обсуждали планы. Спир, американец, живший в России, управлял «Базой» удаленно, призывая к созданию автономных ячеек в США. Скотт отмечает, что их идеология привлекала молодых людей – от 20 до 30 лет, – разочарованных в жизни, часто безработных или с военным прошлым. Они видели в «Базе» шанс стать частью чего-то большего, чем их повседневность.

Для Скотта понимание их идеологии было ключом к внедрению. Он изучил их язык и символику – от ссылок на нацистскую Германию до языческих ритуалов, которые они заимствовали для создания чувства общности. Его легенда как «Пегой лошади» строилась на образе ветерана, разделяющего их взгляды, но с опытом, который мог быть полезен группе. Это позволило ему войти в их круг и участвовать в тренировочных лагерях, где он собирал доказательства их планов.

Скотт считает, что «База» представляла собой новый тип угрозы. В отличие от байкерских банд, которые фокусировались на прибыли, «База» была движима идеологией и жаждой разрушения. Их планы не ограничивались местным уровнем – они стремились к национальному, а то и глобальному хаосу. Это делало их особенно опасными, а работу Скотта – одной из самых сложных в его карьере.

Ритуалы и безумство в «Базе»

Одним из самых шокирующих эпизодов в карьере Скотта стало участие в «хейт-кэмпе» – тренировочном лагере «Базы», прошедшем в 2019 году в штате Джорджия. Эти сборы были не просто военной подготовкой, а демонстрацией их безумной идеологии через ритуалы и хаотичное поведение. Скотт описывает лагерь как место, где экстремисты сочетали тактические учения с языческими обрядами, создавая атмосферу, которую он называет «совершенно дикой».

Центральным событием стал ритуал жертвоприношения козла. Члены «Базы» украли животное с соседней фермы, что само по себе было преступлением. Они привезли его в лагерь, связали и зарезали в рамках обряда, который называли «Дикая охота» – отсылка к древнегерманской мифологии, где этот термин означал начало войны или хаоса. Скотт участвовал в этом действе, чтобы сохранить прикрытие, и вспоминает, как лидеры группы пили кровь козла из чаши, а затем предлагали ее другим. Он отказался, сославшись на «личные принципы», что приняли без особых вопросов, так как многие в группе были индивидуалистами.

Ритуал сопровождался употреблением наркотиков – в основном ЛСД, которое они называли «расширителем сознания». Скотт объясняет, что это было частью их философии: они верили, что психоделики усиливают связь с «древними инстинктами» и готовят к войне. Он сам не употреблял, но видел, как другие становились неуправляемыми – кричали, стреляли в воздух из автоматов и даже падали в обморок от передозировки. Один из участников, приняв слишком большую дозу, начал выть, как волк, что вызвало смех у Скотта, несмотря на серьезность ситуации.

Лагерь длился несколько дней в лесу, где участники жили в палатках и тренировались. Скотт описывает хаотичную организацию: вместо четкого плана они импровизировали, переключаясь между стрельбой по мишеням, изготовлением самодельных взрывных устройств и обсуждением планов терактов. Ночью они жгли костры, читали отрывки из «Культуры осады» и выкрикивали лозунги о «бугалу». Скотт отмечает, что их безумство сочеталось с реальной угрозой – они знали, как обращаться с оружием и взрывчаткой, что делало их опасными, несмотря на кажущуюся абсурдность.

Для Скотта участие в этом было испытанием. Он должен был казаться своим, не теряя контроля. Например, во время ритуала он держался рядом с лидерами, записывая их разговоры на скрытое устройство. Это позволило ему собрать улики о планах группы, включая конкретные цели атак. Однако он признает, что атмосфера лагеря – смесь фанатизма, наркотиков и насилия – оставила у него чувство отвращения. Он сравнивает это с фильмами ужасов, но подчеркивает, что реальность была хуже любой постановки.

«Хейт-кэмп» показал Скотту, насколько далеко зашла «База» в своем безумии. Ритуалы были не просто театром – они укрепляли их веру в миссию и готовность убивать. Этот опыт стал для него ключом к пониманию их психологии, что помогло в дальнейшем расследовании и предотвращении их планов.

Планы убийств и терактов

Скотт раскрыл, что «База» готовила конкретные акты насилия, которые могли привести к жертвам и хаосу. Одним из планов было убийство супружеской пары в Джорджии, которую они считали членами антифа – левого движения, выступающего против фашизма. Члены группы выследили их дом, изучили распорядок дня и даже сфотографировали их машину с номерами. Скотт участвовал в обсуждениях этого плана, записывая разговоры, где лидеры обсуждали, как заманить пару в ловушку и избавиться от тел. Он передал эти данные ФБР, что позволило предотвратить убийство и арестовать заговорщиков.

Еще одним замыслом был теракт на митинге за права на оружие в Ричмонде, штат Вирджиния, в январе 2020 года. «База» планировала спровоцировать столкновения, открыв стрельбу по толпе из винтовок AR-15 с расстояния около 180 метров. Они рассчитывали, что это вызовет панику и ответный огонь, обвиняя в хаосе антифа или правительство. Скотт присутствовал на тренировках, где они отрабатывали стрельбу и обсуждали, как замести следы – например, избавиться от оружия в реке. Его записи и показания сорвали этот план, приведя к арестам до того, как группа успела действовать.

Скотт объясняет, что его роль заключалась в отсрочке действий «Базы», пока ФБР собирало улики. Он предлагал альтернативные идеи – например, перенести атаку или сменить цель, – чтобы выиграть время. Это требовало осторожности: слишком активное сопротивление могло вызвать подозрения, а бездействие – привести к жертвам. Он вспоминает, как однажды лидер группы, заметив его сдержанность, спросил: «Ты с нами или нет?» Скотт ответил, что хочет убедиться в успехе, предложив улучшить план, что успокоило их.

Операция против «Базы» была сложной из-за их структуры. Они действовали как сеть ячеек, координируемая через зашифрованные чаты, что затрудняло отслеживание. Скотт работал с информаторами, которые внедрялись в другие группы, и передавал данные в штаб-квартиру ФБР в Балтиморе. Его усилия привели к аресту семи ключевых членов в 2020 году, включая тех, кто планировал убийство и теракт. Обвинения включали заговор, незаконное владение оружием и подготовку к массовому насилию.

Скотт считает, что «База» была одной из самых опасных групп, с которыми он сталкивался. Их планы выходили за рамки локальных преступлений, таких как угоны «Вне закона», и угрожали национальной безопасности. Он подчеркивает, что без его внедрения и собранных улик ФБР могло бы опоздать, что привело бы к реальным жертвам. Этот опыт показал ему, как идеология может превращать людей в фанатиков, готовых на все ради своих убеждений.

Влияние работы на семью

Скотт, не скрывает, что его карьера оставила глубокий след в жизни его семьи. Его жена, чье имя он не называет, была ключевой опорой на протяжении всех этих лет, несмотря на постоянный стресс и неопределенность. Он признается, что она знала о рисках его работы с самого начала – еще со времен службы в офисе шерифа в Южной Каролине, когда он только начинал внедряться в наркотические круги. Однако масштаб операций в ФБР поднял этот стресс на новый уровень.

Жена Скотта переживала за его безопасность каждый раз, когда он уезжал на задание. Он вспоминает, как она справлялась с тревогой, переставляя мебель в доме – это стало ее способом отвлечься. Например, после его поездок в Массачусетс для работы с «Вне закона» он мог вернуться и обнаружить, что диван переехал в другой угол гостиной, а шкаф сменил место. Скотт шутит, что иногда не узнавал собственный дом, но понимал, что это ее реакция на напряжение. Она редко задавала вопросы о деталях операций, зная, что он не может их раскрывать, но всегда ждала его возвращения.

Ее поддержка была не только эмоциональной, но и духовной. Скотт подчеркивает, что жена молилась за него ежедневно, что стало для него важным якорем. Он сам не был глубоко религиозен, но ценил ее веру, особенно в моменты, когда рисковал жизнью – например, во время «хейт-кэмпа» «Базы» в Джорджии, где он участвовал в ритуалах с неонацистами. Эти молитвы, по его словам, помогали ему чувствовать, что он не один, даже когда находился в глуши или среди байкеров, проверяющих его на прочность.

Семейная жизнь осложнялась его долгими отлучками. Скотт мог уезжать на недели, как в случае с байкерами, когда он проводил по семь дней в Массачусетсе каждые три недели. Его жена оставалась одна с бытовыми делами и заботами, что создавало дополнительную нагрузку. Он признает, что это было несправедливо по отношению к ней, но она никогда не жаловалась. Вместо этого она находила способы адаптироваться – например, занималась садом или общалась с подругами, чтобы заполнить пустоту.

Дети Скотта, хотя он не уточняет их число и возраст, тоже ощущали влияние его работы. Он старался держать их в неведении о деталях, но они понимали, что отец занимается чем-то необычным. Скотт вспоминает, как однажды сын спросил, почему он так часто уезжает, и ему пришлось ответить уклончиво: «Папа помогает ловить плохих парней». Это было правдой, но скрывалось главное – риск, с которым он сталкивался, внедряясь в банды или экстремистские группы.

Скотт считает, что его семья заплатила высокую цену за его карьеру. Жена пережила годы тревоги, а дети росли с отцом, который не всегда был рядом. Однако он гордится тем, что они выдержали это испытание вместе. После завершения дела «Базы» он осознал, насколько важна их поддержка, и решил уделять больше времени семье.

Жизнь после миссий

Работа под прикрытием требовала от Скотта не только физической выносливости, но и умения восстанавливаться после изнурительных операций. Он называет этот процесс «декомпрессией» – временем, когда он переключался с режима агента на обычную жизнь. Особенно остро эта потребность проявилась после дела «Базы» в 2019–2020 годах, которое он считает одним из самых психологически тяжелых в своей карьере.

После возвращения из «хейт-кэмпа» в Джорджии Скотт чувствовал себя вымотанным. Участие в ритуалах с жертвоприношением козла, наблюдение за неонацистами под ЛСД и постоянное напряжение от записи их планов оставили его в состоянии эмоционального истощения. Он вспоминает, как вернулся домой и просто сидел в тишине, пытаясь «выключить» образ «Бледного коня» – своего alter ego в этой операции. Этот переход был сложным: он привык быть громким и уверенным среди преступников, но дома ему нужно было стать спокойным мужем и отцом.

Скотт разработал свои способы декомпрессии еще на ранних этапах карьеры. После местных заданий в Южной Каролине, таких как покупка наркотиков, он мог просто поехать на рыбалку или провести день в гараже, ремонтируя мотоцикл. Эти занятия помогали ему отвлечься и вернуть ощущение контроля. Однако федеральные операции, такие как дело «Вне закона», требовали большего. Он мог взять неделю отпуска, чтобы провести время с семьей, уехав куда-нибудь подальше от города – например, в горы или к озеру.

После «Базы» он осознал, что декомпрессия нужна не только ему, но и его близким. Жена заметила, что он стал более замкнутым, и предложила совместный отдых. Они уехали на несколько дней в тихое место, где не было ни телефонов, ни напоминаний о работе. Скотт подчеркивает, что это помогло ему «перезагрузиться» и восстановить связь с семьей, которая пострадала из-за его долгих отлучек. Он понял, что без такого перерыва он рисковал выгореть, как некоторые коллеги, которые теряли себя в бесконечных миссиях.

Физическая усталость тоже играла роль. Скотт часто возвращался с травмами. После таких случаев он давал себе время на восстановление, избегая сразу бросаться в новые задания. Он отмечает, что ФБР не всегда предоставляло формальную поддержку, вроде психологов, поэтому агенты сами искали способы справляться.

Декомпрессия стала для Скотта неотъемлемой частью работы. Он считает, что без нее он не смог бы выдержать 25 лет под прикрытием. Этот процесс помогал ему сохранять баланс между долгом и личной жизнью.

Уроки выживания в стрессовых ситуациях

Скотт накопил богатый опыт выживания в стрессовых ситуациях, который он считает одним из главных уроков своей карьеры. Его работа с байкерскими бандами и неонацистами научила его сохранять хладнокровие там, где другие могли бы сломаться. Он делится примерами, показывающими, как юмор, импровизация и выдержка спасали его в опасные моменты.

Один из случаев произошел во время операции с «Вне законом». Скотт ехал в машине со Скоттом Тауном, когда тот, будучи пьяным, начал спорить и сломал ему палец, схватив руку. Ситуация могла перерасти в драку, но Скотт разрядил напряжение шуткой: «Если ты хотел меня прикончить, мог бы просто выстрелить, а не ломать мне кости». Таун рассмеялся, и конфликт исчерпался. Скотт объясняет, что юмор стал его инструментом – он помогал не только успокоить собеседника, но и скрыть собственный страх.

Другой пример связан с «Базой». Во время «хейт-кэмпа» один из лидеров, заподозрив Скотта в сдержанности, начал его расспрашивать. Вместо того чтобы оправдываться, Скотт перевел разговор на обсуждение плана атаки, предложив улучшение, что отвлекло внимание и укрепило его позицию. Он считает, что умение импровизировать – ключ к выживанию: если ты теряешь контроль над ситуацией, нужно быстро найти способ его вернуть.

Скотт подчеркивает важность хладнокровия. Встречи с байкерами или экстремистами часто проходили в барах, лесах или на складах, где он был один против группы. Например, в «Фокси Леди» его проверяли в уборной, и он выдержал допрос, упомянув знакомые Тауну места, что сняло подозрения. Он научился читать людей – их жесты, тон, взгляд – и использовать это, чтобы предугадать их действия.

Физическая подготовка тоже играла роль. Скотт, с его крупным телосложением, мог постоять за себя, но предпочитал избегать драк. Он вспоминает, как однажды в баре байкер толкнул его, и вместо удара он просто громко сказал: «Ты что, решил проверить, насколько я тяжелый?» Это вызвало смех и разрядило обстановку. Он считает, что сила – это не только кулаки, но и умение не дать ситуации выйти из-под контроля.

Эти уроки он пронес через всю карьеру, применяя их в самых экстремальных условиях – от переговоров с вооруженными байкерами до работы с неонацистами, планирующими теракты. Скотт уверен, что выживание в стрессе – это сочетание подготовки, интуиции и умения оставаться человеком даже среди хаоса. Этот опыт он позже описал в книге «Кодовое имя: Бледная лошадь» (Codename: Pale Horse).