Переговоры в эпоху перемен: Стив Уиткофф о дипломатии, Трампе и мире - Краткий обзор подкаста

Стив Уиткофф, давний друг и доверенное лицо Дональда Трампа, в беседе с Такером Карлсоном раскрывает детали своей работы в качестве переговорщика от имени президента США. Его миссия охватывает сложнейшие конфликты современности — от Ближнего Востока до Восточной Европы и Ирана. Уиткофф делится не только практическими выводами, но и философией, лежащей в основе подхода Трампа к международным отношениям. Этот текст основан на подкасте от 22 марта 2025 года и представляет собой детальный разбор ключевых идей, подкрепленный фактами и примерами.

Мир через силу: как Трамп задает тон переговорам

Стив Уиткофф, выступая в подкасте с Такером Карлсоном, подчеркивает, что ключевым фактором успеха американской дипломатии при Дональде Трампе является принцип “peace through strength” — мира через силу. Это не просто политический лозунг, а реально работающий подход, который формирует условия для эффективных переговоров. Уиткофф отмечает, что, когда Трамп отправляет своих представителей, например, на Ближний Восток, другие стороны уже заранее ощущают вес его авторитета. “Люди немного запуганы еще до того, как ты туда приедешь”, — говорит он, подразумевая, что репутация Трампа как решительного лидера создает психологическое преимущество для его команды.

Этот принцип проявляется в конкретных ситуациях. Уиткофф, как доверенное лицо президента, подчеркивает, что его миссии — будь то переговоры по Газе или диалог с Россией — опираются на четкое понимание того, что за ним стоит Трамп. Это не только облегчает процесс, но и позволяет быстрее достигать целей, поскольку оппоненты знают: за словами представителя США стоит воля избранного лидера. Такой подход контрастирует с предыдущими администрациями, где, по мнению Уиткоффа, отсутствие сильного руководства мешало дипломатам говорить от имени президента с полной уверенностью. Например, он сравнивает свою работу с деятельностью Бретта Макгерка, спецпосланника при Байдене, который, несмотря на личную компетентность, не имел четких директив сверху и, следовательно, не мог действовать с той же эффективностью.

Практическая ценность этого подхода очевидна: лидер, который ясно демонстрирует силу и готовность ее применить, создает пространство для мирных решений. Уиткофф приводит пример своей работы на Ближнем Востоке, где авторитет Трампа помог ему вести переговоры с позиции силы, но с фокусом на мирное урегулирование. Это не угроза, а стратегический инструмент, который позволяет избегать эскалации конфликтов. Для тех, кто занимается переговорами в любой сфере, урок прост: четкая поддержка руководства и демонстрация решимости ускоряют достижение договоренностей.

Однако Уиткофф уточняет, что сила сама по себе не цель, а средство. Трамп использует ее для создания условий, в которых стороны садятся за стол переговоров, а не продолжают конфликт. Этот баланс между твердостью и готовностью к диалогу — основа того, что Уиткофф называет “установкой стола” для дипломатии. Переходя к следующей теме, стоит отметить, что успех такого подхода зависит не только от авторитета лидера, но и от умения его команды определять конечные цели и выстраивать путь к ним.

Ориентация на результат: как Трамп планирует переговоры

Одной из центральных идей, которую Стив Уиткофф выделяет в подкасте, является ориентация на результат как основа переговорного процесса. Он объясняет, что Трамп всегда начинает с вопроса: “Куда мы хотим прийти?” Этот подход стал для Уиткоффа руководством к действию. “Я сижу с президентом, и мы часто обсуждаем, каков конечный результат”, — говорит он, подчеркивая, что без ясной цели любые тактические шаги теряют смысл. В отличие от импровизации или реагирования на события, Трамп выстраивает стратегию, исходя из желаемого итога, а затем поручает своим представителям найти путь к нему.

Этот метод Уиткофф применил в своей работе на Ближнем Востоке. Например, перед поездкой в регион он обсуждал с Трампом конкретные задачи: чего президент хочет добиться в Газе, каковы приоритеты США в отношениях с Израилем и другими игроками. “Он сказал мне: вот к чему я хочу прийти, Стив”, — вспоминает Уиткофф. Это дало ему полномочия действовать от имени президента, что резко отличалось от ситуации его предшественников, таких как упомянутый Макгерк, который, по словам Уиткоффа, не мог опираться на столь же четкие указания. Такая ясность позволила Уиткоффу вести переговоры с уверенностью, что его действия полностью соответствуют воле Трампа.

Уиткофф советует:

Определите конечную цель до начала переговоров.
Убедитесь, что все участники процесса понимают, к чему вы стремитесь.
Используйте тактику как инструмент, а не как самоцель.
Этот метод особенно полезен в сложных ситуациях, таких как ближневосточный конфликт, где множество сторон имеют разные интересы. Уиткофф подчеркивает, что без понимания “конечной игры” легко увязнуть в деталях и потерять направление. Например, в случае с Газой он сначала выяснил позицию Трампа, а затем сосредоточился на том, как добиться стабильности, учитывая разрушения и долгосрочные перспективы региона.

Важно, что ориентация на результат не означает жесткости. Уиткофф отмечает, что Трамп готов выслушать разные мнения и адаптировать планы, что делает его лидерство гибким, но целенаправленным. Это особенно заметно в командной работе: Уиткофф описывает встречи в Овальном кабинете, где Трамп обсуждает решения с такими людьми, как Сьюзи Уайлс, Джон Рэтклифф и Марко Рубио, собирая разнообразные взгляды перед принятием решения. Такой стиль управления позволяет не только ставить цели, но и находить лучшие пути их достижения, что плавно подводит к следующему ключевому аспекту — пониманию позиций всех сторон.

Понимание сторон: ключ к успешной сделке

Стив Уиткофф подчеркивает, что эффективные переговоры невозможны без глубокого понимания интересов всех участников. “Я всегда пытаюсь поставить себя на место другого человека, потому что хорошая сделка должна работать для всех”, — говорит он в подкасте. Этот принцип он применяет в своей дипломатической работе, анализируя, чего хотят Израиль, Катар, ХАМАС и другие игроки на Ближнем Востоке. Уиткофф считает, что без этого переговоры превращаются в слепую игру, где стороны действуют, не понимая мотивов друг друга, что обрекает процесс на провал.

В качестве примера он приводит свою работу с Катаром, который выступает посредником в переговорах по Газе. Уиткофф задается вопросом: чего хотят катарцы? Его вывод: они стремятся к стабильности и признанию как миротворцы, что важно для их статуса небольшой, но богатой нации. “Они хотят быть признаны как миротворцы, потому что это малая страна”, — поясняет он. Это понимание помогает ему выстраивать взаимодействие с Катаром, опираясь на их истинные мотивы, а не на стереотипы, такие как обвинения в связях с Ираном, которые он считает необоснованными.

С другой стороны, Уиткофф анализирует позицию Израиля. Он отмечает, что правительство стремится устранить угрозу со стороны ХАМАС, что включает его демилитаризацию, чтобы избежать повторения событий 7 октября. Однако он признает, что у Израиля есть и внутренние дебаты: некоторые считают, что премьер-министр Нетаньяху больше сосредоточен на борьбе, чем на возвращении заложников. Уиткофф не соглашается с этим полностью, предполагая, что давление на ХАМАС — часть стратегии по освобождению заложников, но подчеркивает, что это его личное мнение, а не факт.

Обсуждая ХАМАС, Уиткофф четко обозначает их цель: “Они хотят остаться в Газе до конца времен и править там”. Это, по его словам, неприемлемо для США и Израиля, так как сохранение ХАМАС как вооруженной силы гарантирует повторение атак, подобных событиям 7 октября. Однако он предлагает потенциальное решение — демилитаризацию. “Они должны разоружиться, тогда, возможно, они смогут остаться там в какой-то форме”, — говорит он, имея в виду политическое участие без военного контроля. Это условие, по его мнению, необходимо, чтобы исключить террористическую угрозу для Израиля и разорвать цикл насилия, повторяющийся каждые 5–15 лет.

Уиткофф делится личным опытом, который подчеркивает сложность работы с ХАМАС. После поездки в Газу он посмотрел фильм, снятый израильскими военными, о событиях 7 октября: массовые изнасилования, обезглавливание солдат ХАМАСом. “Это ужасно, это за гранью того, что я видел”, — признается он, отмечая, что такие кадры могут повлиять на восприятие оппонента. Тем не менее, он подчеркивает важность беспристрастности: “Как переговорщик, ты должен быть dispassionate (бесстрастным)”. Это позволяет ему сохранять трезвый взгляд и искать пути к диалогу, несмотря на эмоциональную нагрузку.

Он также высказывает гипотезу, что ХАМАС не так идеологически непреклонен, как принято считать. “Я не верю, что они идеологически неподатливы”, — говорит Уиткофф, основываясь на ритме и ходе переговоров. По его наблюдениям, лидеры ХАМАС используют молодых исполнителей, “надевая на них пояса шахидов”, но сами хотят жить, что открывает возможности для компромисса. Это предположение он обсуждал с Трампом, подчеркивая, что все решения согласованы с президентом, который остается главным лицом в процессе.

Этот подход имеет практическую ценность для любого, кто сталкивается с конфликтами:

Изучите, чего хочет каждая сторона, даже если это кажется очевидным.
Разделяйте факты (например, желание ХАМАС остаться у власти) от гипотез (их готовность к компромиссу).
Используйте посредников, таких как Катар, чтобы понять недоступные стороны, если прямой контакт невозможен.
Уиткофф подчеркивает, что слепота к интересам других — главная ошибка прошлых поколений дипломатов, которые, по его словам, просто требовали “заткнуться и сделать”. Его метод — это попытка уйти от такой односторонности, что уже дало результаты, например, в переговорах о перемирии в Газе.

Понимание сторон требует не только анализа, но и общения с руководством. Уиткофф всегда уточняет у Трампа его позицию: “Я спрашиваю, куда вы хотите прийти, господин президент?” Это гарантирует, что его действия соответствуют стратегии США, а не основаны на предположениях. Такой подход позволяет ему эффективно представлять интересы Америки, одновременно учитывая цели других игроков, что делает переговоры более продуктивными и менее конфликтными.

Реалистичная оценка Газа: почему важно видеть факты

Стив Уиткофф в подкасте с Такером Карлсоном подчеркивает, что успех дипломатии зависит от честной оценки реальности, а не от иллюзий или устаревших планов. Одним из ярких примеров стала его оценка ситуации в Газе после поездки в регион еще до инаугурации Трампа. Уиткофф вспоминает, как президент спросил его: “Когда, по-твоему, Газа сможет быть восстановлена?” Его ответ — 15–20 лет — резко контрастировал с общепринятым мнением о пятилетнем плане, закрепленном в протоколе администрации Байдена от 27 мая. “Я рассказал ему о ситуации на поле боя”, — поясняет он, основываясь на личных наблюдениях: разрушенная инфраструктура, сеть тоннелей, похожая на “швейцарский сыр”, и последствия применения бомб большой мощности, уничтоживших устойчивый грунт для строительства.

Этот анализ не был принят сразу. Уиткофф отмечает, что его прогноз вызвал скептицизм, пока издание “Wall Street Journal” не опубликовало статью, подтвердившую сроки в 15–20 лет. Трамп, по его словам, дал четкое указание: “Отправляйся туда, разберись в фактах и установи реальную картину”. Такой подход позволил скорректировать ожидания и заложить основу для более реалистичной стратегии по Газе. Уиткофф подчеркивает, что предыдущие планы, такие как пятилетний срок восстановления, были основаны на ложных предпосылках, что делало их нежизнеспособными.

Решения, основанные на фактах, а не на предположениях, имеют больше шансов на успех.

Уиткофф предлагает конкретные шаги для анализа сложных ситуаций:

Лично изучите условия на месте, если это возможно.
Сравните официальные данные с реальностью и выявите расхождения.
Сообщайте правду, даже если она непопулярна, чтобы избежать ложных ожиданий.
Применительно к Газе это означало признание, что регион нельзя быстро восстановить из-за скрытых угроз, таких как неразорвавшиеся боеприпасы или провалы в грунте, которые могут привести к трагедиям, например, падению ребенка в тоннель глубиной 15-20 метров. Реализм в оценке стал отправной точкой для обсуждения долгосрочных решений, что плавно подводит к роли посредников, таких как Катар, в этом процессе.

Роль Катара: посредник с искренними мотивами

Уиткофф уделяет особое внимание Катару, который выступает ключевым посредником в переговорах по Газе. Он решительно опровергает обвинения американских СМИ в том, что Катар действует как агент Ирана, называя это “нелепостью”. По его мнению, катарцы — “хорошие, достойные люди”, искренне стремящиеся к эффективному посредничеству ради мира. Их мотивация, как объясняет Уиткофф, связана с положением небольшой нации с высоким ВВП на душу населения и огромными запасами газа. “Они хотят стабильности и признания как миротворцы”, — говорит он, подчеркивая, что это выгодно для их народа и региона в целом.

Катар играет критическую роль в коммуникации с ХАМАС, с которым у Уиткоффа нет прямого контакта. “Мы доверяем катарцам”, — отмечает он, добавляя, что без этого доверия переговоры были бы невозможны. Премьер-министр Катара, шейх Мохаммед, по словам Уиткоффа, — “хороший человек”, способный понять позиции Израиля, США и ХАМАС и донести до последнего, что требуется для сделки. Этот личный контакт — Уиткофф встречался с шейхом, разделял с ним трапезу — укрепляет его уверенность в надежности Катара как партнера.

Уиткофф советует:

Выбирайте посредника с ясными мотивами, такими как стремление к стабильности.
Устанавливайте личные отношения, чтобы укрепить доверие.
Проверяйте их способность понимать и доносить позиции всех сторон.
Уиткофф отмечает, что Катар не просит финансовой помощи от США, полностью оплачивая, например, содержание американской авиабазы, что подчеркивает их самостоятельность и добросовестность. Этот пример показывает, как грамотный выбор посредника может ускорить решение конфликта, что особенно важно при работе с такими сторонами, как ХАМАС, чьи цели требуют отдельного рассмотрения.

Человеческий подход: эмпатия как инструмент лидера

Уиткофф раскрывает, как личное участие и эмпатия становятся важной частью дипломатической работы. Он приводит пример встречи Трампа с семьями заложников в овальном кабинете. Изначально президент планировал уделить им лишь несколько минут из-за плотного графика, но в итоге провел полтора часа, выслушав каждого, вручив памятные монеты и проникнувшись их историями. “Он мог просто получить информацию от меня, но ему это близко и лично”, — отмечает Уиткофф. Эти семьи рассказывали о детях, которые могут не вернуться, о жизни в плену — в клетках, в темноте, без еды, под угрозой убийства.

Этот эпизод вдохновил самого Уиткоффа. Он сам пережил потерю сына, что позволяет ему глубоко сопереживать семьям заложников. “Я общаюсь с ними ежедневно, у них есть мой номер телефона”, — говорит он, подчеркивая, что такая поддержка помогает не только им, но и ему лично. Его поездка в Гaзу, где он стал первым американским официальным лицом за 22 года, также была мотивирована желанием понять ситуацию изнутри. “Как реализовать мирное соглашение, не побывав там?” — задается он вопросом, подчеркивая важность личного присутствия.

Личное участие лидера мотивирует команду и укрепляет доверие сторон.
Эмпатия к пострадавшим создает эмоциональную связь, усиливая переговоры.
Посещение места конфликта дает данные, которые невозможно получить из отчетов.
Уиткофф отмечает, что стиль Трампа — быть “up close and personal” (близко и лично) — формирует его собственные действия, делая дипломатию не абстрактной, а человечной. Это особенно важно в таких сложных ситуациях, как Газа, где решения влияют на жизни тысяч людей.

Прогресс в российско-украинском конфликте: шаги к миру

Стив Уиткофф в подкасте с Такером Карлсоном подробно описывает значительные успехи в урегулировании российско-украинского конфликта, достигнутые за последние недели благодаря усилиям администрации Трампа. Он подчеркивает, что прогресс стал возможен только из-за личного вмешательства президента. “Каждое решение — результат работы Трампа”, — говорит Уиткофф, отмечая, что Путин уважает президента и готов к диалогу с ним. Этот подход резко контрастирует с предыдущими тремя с половиной годами, когда, по словам Уиткоффа, лидеры России и США практически не общались.

Конкретные достижения впечатляют. После двухчасовой встречи с Путиным Уиткофф сообщает о договоренности о прекращении ударов по энергетической инфраструктуре обеих сторон: Россия не будет атаковать украинские объекты, а Украина — российские. Также обсуждается возобновление моратория на удары по судам в Черном море, что ранее не поднималось. “Мы никогда не говорили об этом раньше”, — подчеркивает он, добавляя, что эти меры начнут внедряться в ближайшую неделю после уточнения деталей. Главная цель — 30-дневное перемирие, за которое можно обсудить постоянное прекращение огня. Уиткофф оптимистичен: “Мы сузили круг вопросов так значительно, что я очень надеюсь на результат”.

Этот прогресс требует учета сложных условий на поле боя. Например, в районе Курска украинские войска окружены, и Путин задал Уиткоффу вопрос: “Что делать с людьми, которые не сдаются? Убить их или вынудить поднять белый флаг?” По словам Уиткоффа, таких ситуаций вдоль 2000-километровой границы десятки, и каждая требует отдельного обсуждения. Технические команды США и России начнут встречи в Джидде с понедельника, чтобы проработать детали. Уиткофф считает, что эти принципы применимы к любому конфликту — от Газа до Ирана, — подчеркивая важность диалога.

Урегулирование конфликтов:

Установите прямую коммуникацию между лидерами для быстрого прогресса.
Договоритесь о конкретных шагах (например, мораторий на удары), чтобы снизить напряжение.
Работайте над краткосрочными целями (30-дневное перемирие), чтобы открыть путь к долгосрочным решениям.
Успехи в переговорах с Россией показывают, что даже застарелые конфликты можно сдвинуть с места, если есть воля и четкий план. Это подводит к следующей ключевой теме — Ирану, который остается центральным вопросом для стабильности региона.

Иран как ключевой фактор: дипломатия вместо войны

Уиткофф называет Иран главным вызовом для стабилизации Ближнего Востока, подчеркивая, что его ядерная программа и поддержка прокси-групп, таких как Хезболла и ХАМАС, создают угрозу всему региону. Отвечая на вопрос Карлсона о планах Израиля, он говорит: “Все начинается с того, как мы разберемся с Ираном”. По его мнению, недопущение ядерного вооружения Ирана — приоритет, так как это создало бы “Северную Корею на Ближнем Востоке”, дав небольшой стране непропорционально большое влияние. Устранение этой угрозы, считает он, открывает путь к нормализации отношений между странами региона, включая Ливан, Сирию и Саудовскую Аравию.

Трамп выбрал дипломатический подход, что Уиткофф считает смелым шагом. Президент направил Ирану письмо, несмотря на то, что после израильских атак противовоздушная оборона страны ослаблена, а военный потенциал США мог бы легко подавить Иран. “Обычно Иран бы обратился к нам, но он написал первым”, — отмечает Уиткофф. Содержание письма, по его словам, сводится к следующему: “Я президент мира, нет причин для войны, давайте говорить, устраним недопонимание и создадим систему проверки, чтобы никто не боялся вашего ядерного оружия”. Это не слабость, а сила, подчеркивает он, называя Трампа “самым сильным человеком”, которого встречал.

Иран ответил через непрямые каналы — несколько стран передали сигналы о готовности к диалогу. Уиткофф не раскрывает деталей, но считает, что решение возможно: “Логически это должно быть решено дипломатически”. Он видит потенциал для Ирана: снятие санкций, рост экономики, возвращение в мировое сообщество. “Их экономика задыхается, а это умные люди с некогда процветающей страной”, — говорит он. Трамп, по его словам, хочет уважительного диалога и доверия, что станет директивой для администрации.

Предложите оппоненту позитивную альтернативу (рост вместо санкций), чтобы мотивировать к переговорам.
Используйте позицию силы для открытия диалога, а не для угроз.
Работайте через посредников, если прямой контакт сложен, как это делает США с Ираном.
Уиткофф надеется, что этот путь приведет к решению без войны, что особенно важно в ядерном контексте. Его личная история, о которой речь пойдет далее, подкрепляет эту веру в силу диалога.

Личный рост через вызовы: смысл жизни в служении

Заключительная часть беседы Уиткоффа с Карлсоном раскрывает глубоко личный аспект его работы. Он делится, как дипломатические миссии, порученные Трампом, стали для него источником смысла после трагической потери сына Эндрю. “Я не мог использовать слово ‘благословение’ после его смерти, но теперь могу сказать, что был благословлён, несмотря на эту трагедию”, — признается он. Эта утрата дала ему уникальную способность сопереживать семьям заложников в Газе, с которыми он общается ежедневно. “Многие из них не вернут своих детей, если мы не добьемся мира”, — говорит он, подчеркивая связь между личным опытом и профессиональной миссией.

Уиткофф считает, что Трамп подарил ему возможность сделать жизнь значимой. “Он благословил меня этой работой”, — говорит он, добавляя, что чувствует себя полезным, действуя на благо других, а не только себя. Это особенно ценно для него после 60 лет, когда такие шансы редки. Его поездки — в Газу, Москву, на Ближний Восток — стали не просто задачами, а способом внести вклад в спасение жизней и решение кризисов. “Я недооценил сложность этой работы, но я так рад, что он дал мне этот шанс”, — отмечает он, признавая, что изначально смотрел на задачу с некоторой наивностью.

Этот опыт вдохновляет и самого Трампа, и его команду. Уиткофф рассказывает, как его работа с семьями заложников повлияла на президента, который, несмотря на усталость, провел с ними полтора часа. “Это направляет таких, как я, кто работает на него”, — говорит он, подчеркивая, что личное участие лидера мотивирует подчиненных. Его собственная история стала мостом между личной болью и глобальными задачами, укрепляя его веру в диалог как способ решения конфликтов.

Используйте личный опыт (даже трагический), чтобы глубже понимать других и находить решения.
Ищите задачи, которые дают ощущение значимости, особенно в сложные периоды жизни.
Вдохновляйте команду примером эмпатии и вовлеченности, как это делает Трамп.
Уиткофф видит в своей работе не только профессиональный вызов, но и личное преображение, что делает его усилия особенно убедительными. Этот человеческий аспект дополняет его дипломатические успехи, показывая, как личное и глобальное могут пересекаться в достижении мира.